Я ПООЩРЯЮ БЕЗОПАСНЫЙ СЕКС, ПОТОМУ ЧТО Я ХОРОШИЙ ДЯДЯ ©
Автор: Св. Иоанн Уотсон
Направленность: слэш
Фандом: Teen Wolf
Жанр: PWP, romance
Рейтинг: R
Размер: ~700 слов
Персонажи: Питер Хэйл, Крис Арджент
Битьё по мордам под катомПитер булькающе хохочет, потому что во рту солоно.
- Ты поосторожнее, у меня после воскрешения с регенерацией туго.
Крис не слушает. Бьёт снова. Руки в перчатках. Питер может поклясться, что чувствует кожу прежде, чем боль, которая снова приходится на многострадальную челюсть. Голова мотается в сторону, перед глазами проскальзывает цветной всполох.
Крис бьёт в живот, и Питер сгибается пополам, цепляется за чужие руки, компенсируя закономерную слабость в коленях, сплёвывает красное и вязкое на пол между ними.
- Любовь, - говорит он губами, разбитыми в кровь, и улыбается, словно только что выиграл джек-пот.
- Что, прости? – вежливо отзывается тяжело дышащий Крис.
- Я говорю, что нашим стоп-словом должно стать “любовь”.
Потому что любовь – это как раз то самое, что между ними никогда не случится.
Потому что любовь – это что-то давно заромантизированное до невозможности, возведённое в степень сахарного абсолюта, когда один на всё готов, лишь бы другой остался рядом: стерпеть боль любого характера, измену, ложь, предательство.
У них не так. Им требуется адреналин. Разрядка. Это, конечно, не любовь, но нужда, сжигающая изнутри, рычащая зверем, если остаётся неудовлетворённой. Эта связь крепче любого чувства, которое когда-либо испытывал человек. Она тянет их друг к другу, дёргает за верёвки, и… да какого чёрта вешать на всё ярлыки? Эта необходимость не нуждается ни в каких словах.
- А почему бы и нет? – пожимает плечами Крис. Его лицо на мгновение как-то странно искривляется. Возможно, в подобии недовольства. Но сердце, к которому привычно прислушивается Питер, не ускоряет своё биение, так что нельзя сказать, что он врёт относительного собственного своеобразного согласия. А большего и не требуется.
Они трахаются прямо на ковре, и лицо Питера заживает буквально на глазах Криса. Тот чертовски сосредоточен, словно решает задачу из высшей математики, и Питеру хочется неуместно рассмеяться. Он целует его, жадно, грубо, кусая до крови, чтобы стереть это выражение с лица, и Крис отвечает, хотя охотники наверняка считают оборотней за шлюх, а шлюхи не целуют в губы. Но Арджент, вероятно, шлёт свой собственный моральный кодекс с перевёрнутыми понятиями к чертям и, в общем-то, правильно делает.
Они моются вместе, пьют виски из одной бутылки, чокаются без тоста и прощаются без слов. Негласные традиции, которые образовались со временем. Питер никогда не признается, но ему нравится, что их связь обрастает такими мелочами, которые понятны и без вербальных обозначений. Возможно, они бы даже составили отличную команду, если бы не были по разные стороны баррикад. И дело даже не в этом разделении на группы “оборотни” и “охотники”, дело в границах, которые они сами себе нарисовали. Карандашом на полу, чтобы можно было стереть, но ни один не переступает черту, поддерживая эту глупую игру. Как дети, честное слово. При этом, как и положено порядочным взрослым, не говорят важные, имеющие значение вещи вслух. Крис не говорит: “Мать твою, скотина, я думал, что никогда больше не увижу тебя, почему ты даже не сказал, что вернулся?!” Питер не говорит: “Не болтай лишнего, мы же неважны друг для друга, помнишь? Мы не враги, не друзья и даже не любовники, чтобы волноваться за свои шкуры”. Всё это остаётся между строк, невычитанное, незамеченное, специально пропущенное, но, тем не менее, с пометкой в правом верхнем углу листа.
В следующий раз Питер бьёт в ответ, и они рычат друг на друга, катаются по полу, прикладывают друг друга о стены, столы, стулья, перемежая удары с укусами и поцелуями, рваными, резкими, сталкиваются зубами, перемешивают дыхания. В голове мутно, сердца бешено колотятся в самые рёбра, и пальцы впиваются в кожу, расцвечивая её синяками. Питеру нравится, оставаясь наедине, погружаться в горячую воду в ванной и прикасаться к ним, шипя, ощущая отголоски той яркой боли, которую он испытывал в процессе. Это исчезающее благодаря регенерации воспоминание о приятно проведённом времени, моменте-вспышке, как когда искрит головка спички.
- Любовь, - выдыхает Крис, и Питер послушно останавливается, разжимает кулак и оставляет его одного, отправляясь на кухню за аптечкой.
Они сидят на полу, соприкасаются спинами, Крис упирается своим затылком в его, запрокидывая голову: из носа по-прежнему течёт кровь.
- В этот раз ты переборщил, - гнусавит он, сильнее вдавливая вату в самые ноздри.
Питер морщится от запаха лекарств, который не удерживают никакие пробки и крышки, и фырчит:
- Да ты просто неженка, Арджент.
- Пошёл ты, Хэйл, - огрызается тот.
Обменявшись любезностями, они снова замолкают, и ночь проходит в тишине.
Питеру не нравится, когда исчезает успокаивающее тепло чужого тела, но вовремя прикусывает язык, чтобы не сказать лишнего.
Игра продолжается.
Они по-прежнему неважны друг для друга.
Когда хлопает входная дверь, он широко улыбается: Крис вернётся. Он всегда возвращается.
Направленность: слэш
Фандом: Teen Wolf
Жанр: PWP, romance
Рейтинг: R
Размер: ~700 слов
Персонажи: Питер Хэйл, Крис Арджент
Битьё по мордам под катомПитер булькающе хохочет, потому что во рту солоно.
- Ты поосторожнее, у меня после воскрешения с регенерацией туго.
Крис не слушает. Бьёт снова. Руки в перчатках. Питер может поклясться, что чувствует кожу прежде, чем боль, которая снова приходится на многострадальную челюсть. Голова мотается в сторону, перед глазами проскальзывает цветной всполох.
Крис бьёт в живот, и Питер сгибается пополам, цепляется за чужие руки, компенсируя закономерную слабость в коленях, сплёвывает красное и вязкое на пол между ними.
- Любовь, - говорит он губами, разбитыми в кровь, и улыбается, словно только что выиграл джек-пот.
- Что, прости? – вежливо отзывается тяжело дышащий Крис.
- Я говорю, что нашим стоп-словом должно стать “любовь”.
Потому что любовь – это как раз то самое, что между ними никогда не случится.
Потому что любовь – это что-то давно заромантизированное до невозможности, возведённое в степень сахарного абсолюта, когда один на всё готов, лишь бы другой остался рядом: стерпеть боль любого характера, измену, ложь, предательство.
У них не так. Им требуется адреналин. Разрядка. Это, конечно, не любовь, но нужда, сжигающая изнутри, рычащая зверем, если остаётся неудовлетворённой. Эта связь крепче любого чувства, которое когда-либо испытывал человек. Она тянет их друг к другу, дёргает за верёвки, и… да какого чёрта вешать на всё ярлыки? Эта необходимость не нуждается ни в каких словах.
- А почему бы и нет? – пожимает плечами Крис. Его лицо на мгновение как-то странно искривляется. Возможно, в подобии недовольства. Но сердце, к которому привычно прислушивается Питер, не ускоряет своё биение, так что нельзя сказать, что он врёт относительного собственного своеобразного согласия. А большего и не требуется.
Они трахаются прямо на ковре, и лицо Питера заживает буквально на глазах Криса. Тот чертовски сосредоточен, словно решает задачу из высшей математики, и Питеру хочется неуместно рассмеяться. Он целует его, жадно, грубо, кусая до крови, чтобы стереть это выражение с лица, и Крис отвечает, хотя охотники наверняка считают оборотней за шлюх, а шлюхи не целуют в губы. Но Арджент, вероятно, шлёт свой собственный моральный кодекс с перевёрнутыми понятиями к чертям и, в общем-то, правильно делает.
Они моются вместе, пьют виски из одной бутылки, чокаются без тоста и прощаются без слов. Негласные традиции, которые образовались со временем. Питер никогда не признается, но ему нравится, что их связь обрастает такими мелочами, которые понятны и без вербальных обозначений. Возможно, они бы даже составили отличную команду, если бы не были по разные стороны баррикад. И дело даже не в этом разделении на группы “оборотни” и “охотники”, дело в границах, которые они сами себе нарисовали. Карандашом на полу, чтобы можно было стереть, но ни один не переступает черту, поддерживая эту глупую игру. Как дети, честное слово. При этом, как и положено порядочным взрослым, не говорят важные, имеющие значение вещи вслух. Крис не говорит: “Мать твою, скотина, я думал, что никогда больше не увижу тебя, почему ты даже не сказал, что вернулся?!” Питер не говорит: “Не болтай лишнего, мы же неважны друг для друга, помнишь? Мы не враги, не друзья и даже не любовники, чтобы волноваться за свои шкуры”. Всё это остаётся между строк, невычитанное, незамеченное, специально пропущенное, но, тем не менее, с пометкой в правом верхнем углу листа.
В следующий раз Питер бьёт в ответ, и они рычат друг на друга, катаются по полу, прикладывают друг друга о стены, столы, стулья, перемежая удары с укусами и поцелуями, рваными, резкими, сталкиваются зубами, перемешивают дыхания. В голове мутно, сердца бешено колотятся в самые рёбра, и пальцы впиваются в кожу, расцвечивая её синяками. Питеру нравится, оставаясь наедине, погружаться в горячую воду в ванной и прикасаться к ним, шипя, ощущая отголоски той яркой боли, которую он испытывал в процессе. Это исчезающее благодаря регенерации воспоминание о приятно проведённом времени, моменте-вспышке, как когда искрит головка спички.
- Любовь, - выдыхает Крис, и Питер послушно останавливается, разжимает кулак и оставляет его одного, отправляясь на кухню за аптечкой.
Они сидят на полу, соприкасаются спинами, Крис упирается своим затылком в его, запрокидывая голову: из носа по-прежнему течёт кровь.
- В этот раз ты переборщил, - гнусавит он, сильнее вдавливая вату в самые ноздри.
Питер морщится от запаха лекарств, который не удерживают никакие пробки и крышки, и фырчит:
- Да ты просто неженка, Арджент.
- Пошёл ты, Хэйл, - огрызается тот.
Обменявшись любезностями, они снова замолкают, и ночь проходит в тишине.
Питеру не нравится, когда исчезает успокаивающее тепло чужого тела, но вовремя прикусывает язык, чтобы не сказать лишнего.
Игра продолжается.
Они по-прежнему неважны друг для друга.
Когда хлопает входная дверь, он широко улыбается: Крис вернётся. Он всегда возвращается.
@темы: TW
Отношения у них такие правильные, в которые веришь.
Спасибо!)
Rumpelstilzchen~, ох, спасибо за такие слова *о* Благодарю за то, что прочитали и отписались =]
сирца
Очень рада, что они получились вхарактерные, даже в такой маленькой вещице, и что в их отношения верится *.*
Спасибо и тебе за похвалу =]